Поделиться своими впечатлениями от прочитанного можно и нужно ЗДЕСЬ 

3

Чукотка. "Красная яранга"  (солдатские сны).

  Получили мы шифрограмму из роты РЛС «Красная Яранга»: "Острый аппендицит, SOS – типа".  На дворе первый тёплый летний день, воскресенье к тому же, где вертолётчиков искать?  Не, не подумайте, на  боевом дежурстве экипаж стоит – это святое, а где ещё набирать? Ну и хирурга в госпитале, кроме дежурного, тоже нет. Хорошо к нам в часть недавно летёх-медиков на срочку прислали: вот среди них хирург - полостник и оказался, да ещё и кандидат наук, да ещё и приспособу имел собственного изобретения, с помощью которой операцию по удалению аппендикса можно сделать в полевых условиях. Лётчиков кое – как нашли, доставили, вкололи им что положено, чтобы в себя пришли: через полчаса – как огурчики. Тут и кадрового хирурга где-то откопали на всякий пожарный. Ассистентом наш врач меня взял: мы с ним давно уже общий язык нашли. Ну, с Богом, полетели!
  Через два часа были на точке. Разложили инструмент, стол приготовили, а тут оказалось, что радиограмму неправильно расшифровали: не острый аппендицит, а острый отит у бойца. Правда, запущенный уже, скорее хронический,  поэтому решено было парня в гарнизонный госпиталь везти. Но, как оказалось, летели в такую даль не зря: у одного прапора жена рыбьей косточкой подавилась, да так удачно, что та ей поперёк горла встала и постоянно рвоту вызывала. Врач заставил меня фонариком в рот ей светить. Смотрел – смотрел, но кость так и не нашёл. А нашёл,что она на третьем месяце уже. На сохранение её надо. И ещё одного солдатика с больной ногой решили забрать.
  Хотели сразу вылететь, но тут ветер штормовой поднялся, пришлось вертолёт крепить. Летуны и врачи пошли догуливать выходной, а меня, чтобы не мешался, отправили к чукчам в стойбище. Оленеводы уже зимние палатки убрали и яранги поставили. Стучусь, захожу, здороваюсь. Сидит мужик и сходу меня в лоб ошарашивает:     
- Если чай будешь, беги в магазин, пряников покупай. Только побольше бери, килограмма два, иначе не хватит на двоих. Я недоуменно пожал плечами, но в лавку пошёл.  Купил, как чукча велел, два с лишним кг. Выхожу, с крыльца спускаюсь, и меня окружает целая свора собак, штук восемь. Стоят плотно, шагу сделать не дают. Вот тут я и понял, для кого так много пряников понадобилось. Пришлось раскошелиться на «взятку», как нашим гайцам. Каждой собачухе по два пряника – вот и килограмм. 
  Добрёл до яранги. Чайник уже кипит во всю. Хозяин спрашивает:                 
- Ты чукотский чай будешь или русский?                                                   
- Чукотский, - отвечаю, а сам даже и не знаю, что это.                               
- Тогда подождать, однако, надо.
  Сижу, жду. Он в полулитровую кружку кубик «Тридцать шестого» всыпал,  кипятка наполовину залил и сахара кускового набросал столько, чтобы чай с краями сравнялся. Поставил кружку на горячий камень к очагу. Потом, минут через десять, процедил через ситечко: получился густой чайный сироп. Я пару глотков только и сделал: пот прошиб, голова закружилась: хорошо стало, тепло, уютно. Тут чукча  песню затянул заунывную, и я провалился в сон...

... Снится мне, что лежу я на нартах, устланных толстым слоем песцовых шкур, любуюсь двойным чукотским солнцем, восходящим над морем. И свет такой яркий-яркий. Потом из воды появляется чукотская девушка, но только волосы у неё почему-то золотые. Она одета в серебристую кухлянку, на которую невозможно смотреть – так слепит, отражающимся от неё солнцем. А в руках девушка несёт огромный бумажный кулёк полный пряников. И сопровождают её огромные чукотские ездовые собаки, те самые, которые эти пряники у меня выпрашивали. Девушка приближается к нартам, и вдруг, откуда ни возьмись, передо мной накрытый стол. На нём огромная кастрюля молодой варёной картошки  - мечта любого солдата на Чукотке, миска красной икры и салат из свежих помидор и огурцов. А рядом дымится большущая чашка чукотского чая...                   
  И тут кто-то толкает меня в плечо. Открываю глаза: ничего не могу понять. Стоит  возле меня деваха –чукча, страшненькая  такая, как смертный грех, и говорит:       
-  Солдатка, пять рублей мне давай!
- Зачем? – спрашиваю.
- Аборт делать буду, однако.
- От кого, если не секрет?
- От тебя... Ты разве со мной на ночь не останешься?
Как-то я сразу забыл и про сон, и про чаёк с пряниками. Извинился и пошёл в вертолёт досыпать. И провожали меня всё те же чукотские лайки, с которыми я успел подружиться.